Чем мерили водку на Руси?

Четвертная – мать родная,
Полуштоф – отец родной,
Сороковочка – сестрица
Научили водку пить.
Научили водку пить,
Из Москвы пешком лупить.
     
     Примерно так весело распевали в позапрошлом веке белорусские «гастарбайтеры», меряя шагами расстояния меж верстовыми столбами по Могилевскому тракту, возвращаясь домой из Белокаменной. И то правда – чего не петь после чарки водки? И чего ее не пить, кристальную, если сезон позади, деньги в кармане, а дом впереди. Артелью безопасно, а с песней и водочкой и дорога короче.
     
     Любили ее, слезоподобную, в народе. Любят и сейчас. Вот только чарками пьют все реже. Больше «по сто грамм» да «по сотке», объединяя для удобства два слова в одно. Никому и в голову не приходит, что сотка, кроме ста граммов и ста рублей, может означать что-либо еще.
     
     А вот, оказывается, может. Слово-то – старинное. А в старину, как известно, все было лучше, малое было значительно меньше, чем нынче, а уж большое, конечно, еще больше. Так и с соткой.
     
     Раньше сотка или чарка как мера объема означала сотую часть ведра. Ну, так что же, скажут выпускники математического класса, быстренько разделив в уме десять литров на сто и получив те же самые 100 миллилитров или по простоте, пусть и неправильной, – граммов, которые подразумевают теперешние любители разговеться.
     
     А то, что в старину это было. И ведро старинное – не чета советскому десятилитровому. Когда ведро уже было, на Руси, поди, и слова такого не слыхивали – литр. А объем ведра был таким, чтобы взрослый человек мог его полное унести. Потом уж, когда до литров додумались, ведро пересчитали, получилось в аккурат 12,3 литра. Ну, если уж совсем точным быть, то 12,299.
     
     Вот и получается, что давешняя сотка покруче нынешней-то будет. За долгие годы директивного управления и всеобщей стандартизации «потеряла» она 23 миллилитра. И то верно. Мельчает народ. Ввысь тянется, а вот сотку настоящую осилить уже не может. А для тех, кто в древности сотку-чарку (в народе ее еще хитро окрестили жуликом) осилить не мог иль не хотел, по какой причине, была другая мера, помельче раза в два. И называлась мера та шкаликом.
     
     Слово шкалик пошло от голландского skaal. Догадываюсь, что и мера мельче чарки тоже из «басурманских» краев на Русь занесена была. Что с них взять! Куда им худосочным до хлебного народа! Вот и пришли «цивилизаторы» со своими «достижениями» – придумали пить горькую мелкими дозами. Может, оно и выгоднее, эффект от мелкой посуды применения денег для достижения нужной кондиции меньше требует. Но не по-нашему, муторно медяки пересчитывать меркантильной выгоды ради. Противно русской душе мелочиться! Посему, видать и название шкалику народное придумали – мерзавец, или мерзавчик.
     
     Широкой русской душе простор нужен. Посему богатыри разные, которых на Руси не перечесть было раньше, на чарку посматривали свысока. У них своя мера была – кружка. В кружку помещалось десять чарок. Вот уж, действительно, богатырем надо быть, чтобы столько в одночасье осилить! А ну как не одну кружку во пиру буйном «во здравие» поднять придется? Да-а, дела. Впрочем «басурмане» и кружку приручили. Об этом чуть ниже.
     
     Сегодня популярный продукт фасуют в разные емкости. Разночинная фасовка, пригодная для большинства случаев жизни и не вызывающая лишней траты денег - обычная, круглого сечения, с высоким горлышком полулитровая бутылка. Большие красивые бутылки прямоугольного сечения нынче все без разбору принято называть штофами. Ну, как говорится: «Хоть горшком назови, только в печь не суй». Штоф, так штоф. Доля правды, конечно, в таком подходе есть. Но по старорусским порядкам это не совсем верно.
     
     Слово штоф тоже «басурмане» западные к нам занесли, повелось оно от немецкого stof и обозначает меру объема в одну десятую ведра. И ведь что интересно: и объем, и даже перевод соответствуют кружке, а прижился штоф. Даже в Википедии штоф есть, а кружки нет. Любит наш народ все иностранное. Наверное, так же любит, как и прозрачную водочку.
     
     От названия меры объема стали называть штофом и бутылку, в которую этот штоф помещался. Немного отвлекусь. Филологи, наверное, знают название этому старому феномену, который жив и поныне.
     
     Когда на закате советской власти уничтожали ракеты средней дальности по какому-то договору с «друзьями»-американцами, в казахской степи под городишком Сары-Озек военные долго готовились к приезду «дружеской» делегации наблюдателей. Приехавший авангард заокеанского «десанта» все приготовления забраковал на корню, потребовал кусок чистой степи и попросил в степь эту довести канализацию и воду. Все остальное, мол, свое притащим. Не царское это дело - степных фаланг да скорпионов кормить, удобства по американским стандартам сами организуем и вам, аборигенам, покажем.
     
     Как организовывались «удобства» и жилье - тема отдельная. Но местная вода американцам не понравилась. Ни в каком виде. Сколько они «наблюдали» процесс нашего разоружения, столько и возили из-за океана правильную водичку, упакованную в удобные двухгаллоновые пластиковые канистры.
     
     Пустые канистры эти горой возвышались на окраине американского городка, а наши неискушенные прапорщики и офицеры при каждом удобном случае норовили одну-другую «прихватизировать». Так вот емкости эти незаметно как-то стали называть галлонами. Совсем как штофы в былые времена.
     
     Но вернемся «к нашим баранам». Народ русский - широкий, щедрый, душевный, но страшно неорганизованный. Видать, посему штофы появились разные. Одновременно с обычным, «десятириковым», был еще «осьмериковый», который, в отличие от «нормального» собрата, был равен не десятой, а восьмой части ведра.
     
     Кроме штофов получили распространение их более мелкие «родственники» - полуштофы - и еще более мелкие - штофики. Все семейство представляло собой приземистые четырехгранные бутылки с коротким горлышком преимущественно зеленого стекла. Если полуштоф - официальная мера объема, которой соответствовала и бутылка, то штофики, скорее всего, были самые разные и стандартизации не подлежали. Уж не знаю, по какой причине, но чаще всего для разлива водки, думаю, использовали полуштоф. Его еще назвали водочной бутылкой.
     
     Сегодня водку перевозят с заводов в магазины, буфеты и рестораны большими ящиками по 20 бутылок. Почему именно 20 - меня интересовало давно. Причина интереса прозаическая настолько же, как и прикладная.
     
     В школьные годы на летних каникулах - уж не помню после какого класса - какое-то время я, карманных денег ради, ошивался у пункта приема стеклопосуды. «Ящикового» дефицита в те годы еще не было, и гора этой нехитрой тары периодически образовывалась возле палатки. Наводить порядок поручали мне сотоварищи.
     
     Ящик размером четыре на пять ячеек немного несимметричен. Но детский взгляд несимметричность замечал не сразу, а обычно после «неправильной» попытки поставить ящик «на место». «Ну, кто же придумал эту форму!» - периодически возмущался я в душе. Делали бы ящик на 16 бутылок, четыре на четыре - симметрично и присматриваться не надо.
     
     А дело, оказывается, в традициях. Штофами и полуштофами водку продавать, конечно, удобнее, чем ведрами. Но вот считать купцы привыкли именно в ведрах. Полуштоф (или водочная бутылка) это для розницы, для опта он маловат. Исходя из соотношения этих двух мер, и получилась вместимость тары для перевозки одного ведра фасованной водки 20 бутылок. Со временем считать в ведрах перестали, емкость бутылок изменилась, а вместимость ящика осталась прежней и сегодня.
     
     В строках песни в начале повествования кроме штофа упоминаются еще четвертная и сороковка. Первая в мутированном виде дожила до наших дней. Нетрудно догадаться, что четвертная - это четверть «основной» водочной меры, ведра. Казенная четвертная бутыль была с длинным горлышком и посему заслужила прозвище гуся. С приходом советской власти шею гусю свернули, емкость бывшей уже бутыли стандартизировали, и сегодня она известна нам как трехлитровая банка.
     
     Первую половину моей жизни я с такими банками сталкивался исключительно как с емкостями для домашних припасов: огурчики, помидорчики, яблочки - ну как у всех. Однако всеобщий дефицит последних лет плановой экономики заставил вспомнить о бывшей «профессии» бывшего гуся. В условиях острой нехватки водочных бутылок в банки в некоторых городах стали фасовать водку.
     
     Для упомянутого времени решение оказалось мудрым. Во-первых, водки на всех не хватало, с пьянством боролись. А потому ни у одного здравомыслящего мужика, добравшегося после сражения с очередью до прилавка, и в мыслях не было покупать всего лишь одну бутылку. Во-вторых, более крупная фасовка позволяла быстрее реализовать нечастый товар и ликвидировать очередь, совсем не украшающую благой вид окружающей территории. И, в-третьих, крупная фасовка позволяла под благовидным предлогом обойти указания «центра» об ограничении отпуска желанной жгучей влаги в одни мозолистые руки.
     
     Десятая часть емкости четвертной бутыли, называемая сороковкой, а также косой, косушкой и четушкой продолжила свой род в бутылочках 0,33 литра из-под пепси-колы. Лет 50 назад четушка продавалась с запечатанным сургучом горлышком, вмещая в себя половину поллитровки. Потом стала редкостью. Сегодня ее встретить трудно, зато вполне доступны более мелкие «одноразовые» фасовки 0,2 и 0,1 литра.
     
     В заключение приведу «цепочку», связывающую все, о чем рассказывалось, воедино. Ведро - основная единица измерения водки, равно 12,3 литра. Четверть (ведра) - 3,075 литра. Штоф десятириковый - десятая часть ведра или 1,23 литра. Полуштоф или водочная бутылка - 0,615 литра. Сороковка - десятая часть четверти или сороковая часть ведра - 0,3075 л. Чарка - сотая часть ведра или 0,123 литра и шкалик - половина чарки или 0,0615 литра.
     
     Что же касается «неправильного» осьмерикового штофа, равного восьмой части ведра или 1,5375 литра, то и он не исчез бесследно. Половина его, известная в прежние времена как винная бутылка объемом 0,76875 литра живет в незабвенных «фаустах» советских времен и современных бутылках под шампанское.
     
     Переход на десятеричную систему полностью вытеснил из обращения старинные меры. В обыденной жизни от знания их соотношения нет никакого прока. Но классические описания быта средневековой России пестрят упоминаниями о давно забытых единицах. Буду рад, если сведения вам пригодятся.